Журналистика как профессия, со своей системой образования, с попытками создать профессиональные корпорации со своими нормами, одним словом, со стремлением создать автономную сферу общественной жизни, появилась лишь в конце 19-го века. То есть, совсем недавно. Но с легкой руки писателя Роберта Сильвестра ее принято называть второй древнейшей, толсто намекая на сходство с первой древнейшей. Журналист виноват во всем и всегда. Пишет о проблемах, бичует пороки – значит, очерняет и эти пороки пропагандирует. Не писал бы, они бы и так рассосались. Не пишет о пороках, пишет о хорошем, например, о котиках или о выращивании английского газона - значит, лакировщик, уводит людей от действительности в мир грез и пособничает тем самым пороку. За моими статьями одно время долго ходил персональный критик, который каждый мой текст ругал за то, что пишу о ерунде, вместо того, чтобы написать историю Братской ГЭС или расследовать, наконец, убийство Кеннеди. А больше всего его возмущало то, что я никак не могу создать альтернативу Первому каналу, "России – 1" и НТВ…
В культовых голливудских фильмах журналист почти всегда мерзавец, который вечно сует свой угреватый нос, куда не надо и мешает герою, бывшему морпеху или полицейскому спасать мир. Российское кино воспроизводит ту же схему. Но если в США первая поправка как-то защищает журналистов от народного гнева, то в России соединенными усилиями власти и самих журналистов это вредное племя удалось извести на корню и полностью заменить благородными профессиями рекламщиков, пиарщиков, джиарщиков и солдат информационных войск.
Но, несмотря на полную ликвидацию мерзкой профессии, ее продолжают винить во всех бедах, и борьбу с любым злом начинают с того, что принимают меры по искоренению этого зла не в реальности, а в СМИ. Вот есть наркотики и наркоманы. Россия здесь лидер. Что с этим делать непонятно. Зато можно запретить про это писать и упоминать названия наркотиков в СМИ. Не будет наркодилер читать про наркотики в газетах, вот и прекратит заниматься своим грязным делом. А наркоман, не узнав из телевизора название наркотика, естественно, не сможет у наркодилера его купить. Вот как он будет просить продать ему зелье? "Хочу купить вот это… название не знаю, по телевизору не сказали, гады…". Вот и придет конец наркотрафику.
Борьбу с остатками профессии надо начинать с того места, где эта профессия еще как-то зарождается. С журфаков. Этим и занимается последовательно и настойчиво газета с глумливым названием "Культура". Чтобы у кого-то из тех, кто по ошибке купил эту газету, не возникло иллюзии, что тут и правда речь идет о культуре, сей орган снабдил себя подзаголовком: "Духовное пространство русской Евразии". Постоянные обитатели этого пространства Александр Дугин, Егор Холмогоров, Петр Акопов и другие профессиональные патриоты.
Проблемой искоренения вольнодумства и остатков журналистики из журфаков "Культура" обеспокоена давно, но пик озабоченности наступает всякий раз во время вступительных экзаменов. Дело в том, что с некоторых пор лучшим способом оспорить плохую оценку по гуманитарным дисциплинам стала жалоба на то, что ребеночка завалили по политическим мотивам.
В статье "Неуд для патриота" Александр Андрюхин и Андрей Самохин описывают жуткую картину геноцида, которому подвергаются патриотические абитуриенты на вступительных экзаменах на факультет журналистики МГУ. "Десятки абитуриентов, не прошедших по конкурсу, не смогли добиться внятного объяснения, чем их работы не устроили экзаменаторов", - сообщают потрясенные сотрудники "Духовного пространства русской Евразии". И сразу объявляют приговор: "это – политическая цензура!".
Правда, ни одного конкретного факта, как абитуриенту с патриотическими взглядами снизили оценку именно за эти взгляды, авторы статьи так и не смогли привести. Зато обильно цитировали некоего родителя девочки, которая ходила в школу юного журналиста при журфаке МГУ и там, о, ужас, ей советовали читать "Новую газету", смотреть "Дождь" и слушать "Эхо Москвы". Этот вопиющий факт растления позволил авторам статьи сделать фундаментальный вывод: "Неудивительно, что в главной кузнице идеологических кадров, как порой называют журфак, значительное число студентов не поддерживают государственническую линию, не одобряют политику России".
Из того же надежного источника, то есть от папы девочки, которая не поступила на журфак, сотрудники "Духовного пространства" выяснили, что некоторым абитуриентам задавали вопрос, с кем сейчас воюет Россия. Получив ответ, что Россия ни с кем не воюет, экзаменаторы возмущались, мол, стыдно не знать, что Россия сейчас воюет с Украиной. Россия действительно ведет гибридную войну против Украины, и не знать об этом будущим журналистам и впрямь стыдновато. Впрочем, можно было бы обсуждать, правильно ли вести политические дискуссии на вступительном собеседовании, когда участники дискуссии находятся в явно неравном положении, если бы не одно обстоятельство. Дело в том, что никаких подобных вопросов на собеседовании не задавали.
В этом убедились авторы духовно-патриотической газеты, которым по их же словам "удалось пообщаться с более чем сорока абитуриентами, которые подходили к спискам, вывешенным во дворе здания журфака на Моховой". Ни одному из них не задавали на экзамене вопросы про войну России с Украиной. "Мы вообше не касались политики – заверила абитуриаентка Маша, - поговорили о театре".
И, тем не менее, несмотря на то, что никаких признаков ужасной политической цензуры найти не удалось, сотрудники "Культуры", обладающие умением делать выводы и комментарии, невзирая на факты, дают слово для приговора известному патриотическому экономисту Михаилу Делягину. Тот, надув пухлые щечки и строго грозя пальчиком с газетной полосы, обличает: "Журфак МГУ превратился в конвейер по воспитанию вражды к России под видом "журналистского профессионализма".
И далее поясняет. Оказывается, "корень проблемы – в понимании журналистской профессии как априорной вражды к власти. На журфаке МГУ, как и во многих других местах (особенно в Высшей школе экономики) студентам настойчиво вбивают в головы: если хотите быть журналистами, вы просто обязаны находиться в оппозиции. Подобное обучение студентов лишний раз обнажает нацеленность либерального клана на системное уничтожение России".
Ну, и как положено в конце постановляющая часть. "Полагаю категорически необходимым кардинальное оздоровление всех общественных вузов, в особенности связанных с формированием массового сознания. Начать такое оздоровление следует с журфаков МГУ и ВШЭ". Конец цитаты.
То, что профессиональные патриоты и духовные евразийцы воспринимают какие-то остатки журналистики в России как свой недосмотр и принимают меры к их окончательному искоренению, это неудивительно. Проблема в том, что и среди людей либеральных и демократических убеждений взгляд на журналистику как на выбор между обслуживанием того или иного политического хозяина является доминирующим.
Пример такого взгляда – статья Михаила Берга "Твердый знак", опубликованная на "Каспаров.Ру", в которой автор, известный публицист, взгляды которого я бы рискнул определить как леволиберальные, критикует Владимира Яковлева и Андрея Васильева за то, что их детище, газета "Коммерсантъ" по убеждению Михаила Берга "являет собой отчетливую стратегическую ошибку".
"Коммерсантъ" это "ошибка социального и культурного планирования. Ошибка символическая и роковая. Символическая потому, что "Коммерсантъ" как один из наиболее влиятельных культурных проектов перестройки, послужил авторитетной моделью культурного и социального поведения для зарождающегося постперестроечного общества. И во многом повлиял на это общество, создавая тренд, ставший, однако, роковым".
Михаил Берг обвиняет "Ъ" в том, что он проявлял "брезгливость по отношению к политике и социальности", а также в "демонстративной дистанцировании от (вчера) культурно близких, но (сегодня) социально неуспешных. Бедных интеллигентов, короче". "Ъ" виновен в том, что придумал неправильный средний класс, который оказался иллюзией, в том, что "средним классом, новыми собственниками стали, в основном, кагэбэшники, комсомольские и партийные функционеры, выигравшие на залоговых аукционах жирные куски только потому, что сами эти аукционы и устраивали".
Тут надо бы, конечно, уточнить вину Яковлева и Васильева. Виновны ли они только в том, что дистанцировались от политики, или только в том, что не тех людей назвали средним классом, или они повинны в неправильной организации залоговых аукционах. Это важно уточнить потому, что мера наказания должна быть разной. В первом случае можно было бы ограничиться небольшим, а то и условным сроком, а во втором случае, однозначно, высшая мера.
Но этими преступлениями вина создателей "Ъ" не ограничивается. Они виновны в том, что сделали неправильный выбор. "Казалось бы, такая ли это большая разница, кого выбрать целевой и ценностной аудиторией – реальную, но, как и все у нас – чуть-чуть убогую демократическую оппозицию, то есть очевидных лузеров, или номенклатурных победителей в борьбе за приватизацию государственного пирога?", - задает риторический вопрос либеральный публицист.
И тут же дает ответ, что "Ъ", поставив на реальную силу, проиграл вместе со всеми теми интеллектуалами, которые пошли в услужение к власти. И завершая статью, Михаил Берг задает классический русский вопрос: "Кто виноват?". В данном случае выбор виновных состоит из двух возможных: либо это "кагэбэшная корпорация", захватившая власть, либо те "интеллектуалы, которые помогли власти обманывать общество, а в результате сами оказались на бобах и теперь сетуют, что журналистика умерла". "Умерла-то она умерла, но кто ее вел за ручку в пропасть?", - завершает Михаил Берг.
Объединив в одной статье колонку Михаила Берга и пасквиль из газеты "Культура", я, конечно, не ставлю эти два текста на одну доску. Тот донос на журфак МГУ, который написали сотрудники "Духовного пространства русской Евразии", это произведение стилистически цельное и политически ясное и прозрачное, как басни Демьяна Бедного или публицистика Михаила Леонтьева. Текст Михаила Берга намного более противоречив и требует некоторого разбора и комментария.
Нет никаких сомнений в том, что в уничтожении российской журналистики есть большая доля вины самих российских журналистов. Но хотелось бы некоторых уточнений, касающихся времени и места совершения преступления. Основное событие, это президентские выборы 1996 года, в которых все журналистская конница и вся медийная рать были отмобилизованы на победу Ельцина. И "Ъ" тут сыграл одну из ключевых ролей, был в авангарде. Силами именно этого уникального журналистского коллектива выпускалась одно из самых отвратительных изделий той компании, газета "Не дай Бог!", 10 миллионов тиража которой распространяли бесплатно, используя всю мощь административного ресурса. Главным редактором газеты был сотрудник "Ъ" Леонид Милославский, ставший затем генеральным директором ИД "Ъ", а его заместителем – Андрей Васильев, будущий главный редактор "Ъ". Вся газета была одной большой агиткой против Зюганова и за Ельцина. Эту газету надо показывать студентам журфака с комментариями: "Никогда так не делайте, дети!".
Однако, если факт совершения преступления против профессии в одном эпизоде можно считать доказанным, это не значит, что на "Ъ" можно теперь вешать все, начиная с распятия Христа. Начнем с вины "Ъ" в том, что в результате неправильно организованных залоговых аукционов собственность попала в неправильные руки, и в результате был создан неправильный средний класс. Предлагаю мысленный эксперимент. Представим себе, что в 1989 году Владимир Яковлев не создал бы кооператив "Факт" и не начал бы в сотрудничестве с Союзом кооператоров выпускать первую частную деловую газету в СССР. Представили? А теперь давайте ответим на вопрос, насколько это событие, или его отсутствие могло повлиять на действия Чубайса и Коха по организации залоговых аукционов. Только не надо про "эффект бабочки", ладно? Оставим этот тотальный детерминизм господину Лапласу и его "демону", хорошо?
Теперь о роковом и порочном выборе создателей "Ъ", которые сделали ставку на предпринимателей, а не на "бедных интеллигентов" из числа "реальной оппозиции". Тут есть два соображения. Во-первых, неясно, кто и что мешало неплохому известному публицисту Михаилу Бергу одновременно и параллельно с "Ъ" запустить газету нужной направленности. Сделать правильную ставку на правильных людей. Смотрите, как славно бы получилось. Совсем как в США, где есть WSJ, традиционно ориентированная на республиканцев (это в нашей системе координат получается как раз "Ъ"), и естьNYT, сдвинутая чуть влево, в сторону демократов, и вот эту нишу вполне могла бы занять та газета, которую мог бы создать публицист Михаил Берг. Но почему-то не создал, а теперь ругает "Ъ" за то, что они, создавая деловую газету, сделали ставку на людей бизнеса, а не на некую демократическую оппозицию. Кстати, заодно любопытно было бы узнать, кто такая "реальная демократическая оппозиция" в 1990-м, 1991-м и 1992-м годах, и чем она отличалась от "Демроссии", полностью поддержавшей Ельцина?
На самом деле я хорошо понимаю, почему Михаил Берг не создал, и не мог создать "интеллигентскую альтернативу" "Коммерсанту". У нее не было ни социальной, ни финансовой базы. "Ъ" был вызван к жизни не "кагэбэшной корпорацией", а нарождающимся слоем предпринимателей. Им было интересно читать, прежде всего, про бизнес, и на них была рассчитана реклама, которая кормила ИД "Ъ". Дорогая реклама "Мерседеса" и BMW появляется в тех изданиях, аудитория которых может купить "Мерседес" и BMW. Это не вопрос ошибочного выбора редакции, а очень простой закон рынка.
"Ъ" был создан как нормальное деловое издание нормальной рыночной модели. И все! Он не был предназначен для революционного преобразования общества. И для спасения мира он тоже не предназначен. Для этих целей есть совершенно иная институция. Она так и называется, Спаситель. Кто-то верит, что такая институция есть, кто-то убежден в ее отсутствии. Но считать, что функцию Спасителя обязан был выполнить ИД "Коммерсантъ" и обвинять его в том, что он не справился с этой задачей, - вот это уже некоторая экзотика.
Леволиберальная альтернатива "Коммерсанту" не смогла возникнуть потому, что такие альтернативы опираются на структуры гражданского общества, которые в России отсутствуют. А опираться на пустоту как-то неудобно. Именно поэтому условный "Михаил Берг" (намеренно говорю "условный", имея в виду не конкретного уважаемого литератора, а социальное явление) и не мог создать такую альтернативу. Кстати, именно поэтому в России так и не смогло возникнуть хоть какое-то отличное от нуля социал-демократическое направление в политике.
Журналисты, конечно, во многом сами смастерили гроб для своей профессии, и сами заколачивали гвозди. Но в перечне могильщиков журналистики все же на первом месте стоит власть, а на втором общество. То самое, в котором не только мракобесы считают, что журналистика должна кого-то обслуживать. Что не может быть объективной журналистики, а она должна обязательно иметь хозяина. Если не власть или олигарха, то революционера, "истинного демократа", или "настоящего патриота". Беда нашей страны в том, что в ней поэт обязательно больше чем поэт, а журналист обязан быть больше чем журналист. Простая истина, что журналист это обычный профессионал, который добывает, производит и распространяет информацию в виде фактов и комментариев к этим фактам, и получает за это деньги, - эта простая истина невыносима для русского ума, она этот ум взрывает вместе с созданным этим умом "Русским миром".
Быть зеркалом, отражающим действительность в России опасно, поскольку действительность такова, что зеркало всегда бросают об пол и с криками: "ах, ты, мерзкое стекло!" растаптывают.
! Орфография и стилистика автора сохранены
