Замысел "Путешествия…" возник у меня, когда я решил отследить периодичность доминирования полюсов* отечественной общественной мысли. Избрав в качестве "маркеров" двух духовных лидеров антикоммунистического диссидентства (а именно оно интересно как идеологический фундамент послеавгустовской России) – академика Сахарова и Александра Солженицына, - я по трtм реперным точкам, в которых была высока их личная популярность и популярность их идей (или идей, которые они сочли общественным идеалом) – 1989, 1979 и 1969, убедился в чередовании их пиков харизмы. Далее я мысленно отправил их (и их идейное наследие) в прошлое и будущее с шагом в декады, попытавшись стилизовать их выступления тех десятилетий, где они реально влияли на умы и нравы, под аутентичные той эпохе реалии. И только мой придирчивый читатель может разобраться, подгонял ли я описания под свою схему чередования, или угадал тенденцию и потому шел, как говорила советская критика, если не за правдой факта, то за правдой жизни.

Одновременно я отправил в прошлое двух современных кумиров и явно провозвестников послепутинской эпохи – Веллера и Латынину.

Я понимаю, что замучил читателя темой "лимитрофов" - в моем понимании – национальных культур или региональных субкультур, ставших буферами между цивилизациями – двумя или даже тремя, как в случае Индокитая (французская), Индонезии (голландская), Индии (английская), Русь (Византия, Северная Европа, Степь/Орда).

Эта тема даже затмила мое прежнее увлечение – теорию "зеркал": "вертикальных" (межцивилизационные рубежи) и "горизонтальных" (разделяющих исторические циклы данной культуры).

Я решил эти два увлечения совместить, рассматривая переходные исторические эпохи именно в качестве своеобразных лимитрофов, а эпохи "базовые" - в качестве цивилизаций (цивилизационных матриц).

Таковые "матрицы" в качестве сверхсложных систем (синергетиков), подобно планете Земля имеют сверхплотное ядро ("фундаменталисты" эпохи), "легкую", очень сложную "открытую" оболочку - для взаимодействия с другими мирами, и средние слои, находящиеся в постоянном и все определяющем медленном движении, в т.ч. от ядра к поверхности и наоборот…

Именно исходя из этой модели, я вывел причину невозможности консолидации "ЯБЛОКа" и тех направлений, которые должны были составить "Демократическую коалицию" - ПАРНАСа (как инкарнации партии Гайдара 1994-95), "Партии прогресса", "Партии 5 декабря [2011 года]" и "Открытой России". "ЯБЛОКО" - остатки демократически-интеллигентской "оболочки" советской эпохи. "Демкоалиция" - завязь "ядра" демократической послепутинской эпохи, "пасынки Августа-91".

Оба эти крыла политического либерализма так же чужды друг другу, как сын либерального дворянина и лавочник, избранный в Совет коммуны, хотя они оба приветствовали падение Бастилии и принятие конституции, и оба носят мундир национальной гвардии (и через два года будут приговорены как агенты Англии и России к гильотине на одном "амальгамном" процессе).

Или – как управляющий заводом в столыпинскую эпоху и красный директор эпохи НЭПа, хотя и стимулы и методы их деятельности идентичны (только с заменой комсомольских "недотрог" "активуем" [аутентичный термин эпохи] "Союза русского народа", а криптобундовцев среди инженеров - на криптотроцкистов среди них же).

Идеальной иллюстрацией к отмеченному цивилизационному дистанцированию стали первые теледебаты: Явлинский для выправления экономики предложил, утрированно говоря, издать закон о выполнении закона (в данном случае - антимонополистического), а Мальцев – использовать против беспредельнеющей номенклатуры [термин мой] методы социальной санации в духе трансильванского господаря Влада Цепеша.

С этой точки зрения, позиции Сахарова и Солженицына являются полярными, потому что они – порождения двух совершенно разных эпох.

Сын катакомбного священника Сахаров – "рудимент" досоветской эпохи. То, что он делал Сталину и Хрущеву супербомбы – это смесь блаженного идеализма молодого европейского ученого с аристократическим кодексом чести, велящим выполнять долг (так русские химики без колебаний варили ядовитые газы для немецких и австрийских окопов).

Зато весь из себя земско-столыпинский, Солженицын даже не поперхнулся, предложив в "Красном колесе" универсальный метод борьбы с распространением оппозиционных настроений в армии (среди офицеров, речь идет о 1916 годе) – учредить особые отделы; а свою идеальную модель "земской демократии" он мог быть напрямую списать у большевиков, не камуфлируя земцем Щаповым.

Поэтому проведя взгляды Сахарова и Солженицына от 1929 до 2019, я попытался отследить трансформации и либерально-западнической и либерально-почвенической мысли.

Провозвестников господствующих идеологем послепутинской эпохи - Веллера и Латынину я затронул лишь слегка.

Они мне были нужны для иллюстрации следующей "лимитрофной" закономерности: сторонники той или иной конкурирующих за доминирование над культурой-буфером цивилизации, обращаются за ментальной поддержкой к тому слою/уровню близкой им социокультурной модели, которая им более органична, а поскольку они "стадиально" ученики, то они обречены вдохновляться лишь прошлым восхищающей их цивилизации.

Поэтому я отправил их – убежденнейших западников (почему-то я полагаю, что эпоха васильевского "наркомпроса" будет у нас последней из "славянофильских") – на Запад. Более "дикого" и пассионарного Веллера - в довоенную Ригу, этот кипящий котел русского эмигрантского антибольшевизма, подсоветского полуподпольного коммунизма, воинственного сионизма (один план освободительного десанта в Британскую Подмандатную Палестину чего стоит) и двух готовых ко взаимной аннигиляции национализмов – латышского и немецкого; а рафинированную, щеголяющую энциклопедической эрудицией Латынину – в послевоенную Францию лучшей ее культурной и интеллектуальной поры.

Надо просто понять, что современная Россия находится между послесталинской и послепутинской эпохами, как Украина находилась между Московской империей и восточной периферией Западной Европы. Что означает не только приближение Майдана, но и Донбасской войны.

*Желающие могут провести мысленный эксперимент с Толстым и Достоевским, начиная с 1801 года (старательно описать, как Федор Михайлович поддержал борьбу Карамзина против либерально-конституционного прожектёрства Сперанского), и далее, до командира противотанковой батареи Толстого "в окопах Сталинграда"…
Или – с Анатолем Франсом и Эмилем Золя во Франции. Например, их газетный спор в 1939 году на тему "стоит ли умирать за Данциг"…

Евгений Ихлов

Facebook

! Орфография и стилистика автора сохранены